Кровавый круг - Страница 33

— «Главным суперавантюристам всех времен и народов от вашего талантливого ученика».

— Послушай, сержант, ты только что своей ладонью разглаживал конверт, так? — Вид у полковника казался суровым. — А отпечатки пальцев с него взяли?

Сержант оторопел.

— Эксперт уехал в город… — начал оправдываться следователь. — В машине находился труп. А номера мы вычислили час назад…

— Идиоты! Затоптали, залапали и ничего не нашли. Срочно вызвать экспертов. Козлы!

— Непуганые, — добавил майор и рухнул в кресло.

7

Благодаря обширным связям и прекрасным отношениям с руководством края двухэтажный особняк главного редактора ставропольской многотиражки был оборудован по всем критериям высокопоставленного лица. Четырех телефонов ему хватало, на данный момент два из них были заняты. Сам Литовченко давал указания дежурному редактору, сжимая в руках телефонную трубку. Дмитрий Горохов диктовал текст статьи по междугородной линии в «Петербургский вестник», постоянно напоминая, что под материал нужно дать четыре колонки на первой полосе.

— Это скандал века, Трофимыч. Я уже выслал курьера в Питер с фотоматериалом. Пошли кого-нибудь в аэропорт встретить парня. Самолет прибудет в девять тридцать вечера. Снимки сенсаций не сделают, главного лица, то бишь самолета, на них нет. Но он от нас никуда не денется. Железная птичка на веки вечные бросила свой якорь в Ущелье Ведьм. А вот что касается террористов, то я их все равно отыщу, и мы получим их портреты. Теперь дальше. Первая статья пойдет как затравка, а за ней последует целая серия. У меня четыре кассеты, по часу каждая. Вся хроника событий. К этому прибавь мои комментарии, а на закусочку будем подавать текучку с места событий и резюме на ход следствия. Отличный сериал получится. Тираж поднимем в сотню раз. Но мне нужны деньги на непредвиденные расходы. Сегодня никто рта не открывает, пока карман не позолотишь. Врубился, Трофимыч?

— Все понял, Митя. Сейчас пойду к главному клянчить деньги. Думаю, даст, как прочтет материал. Курьера встречу сам и передам с ним бабки. Пусть тут же возвращается.

— Действуй, Трофимыч, и пусть кто-нибудь сидит на связи круглосуточно. Игра опасная, и последствия могут быть любыми.

— Не учи ученого. В крайнем случае, звони Верке, моей племяннице. Ты знаешь ее телефон, ухлестывал за ней в свое время. Она со сломанной ногой из дому не выходит, и факс у нее есть, и на компьютере, как заяц на барабане, колотит.

— Отличная идея. Все, Трофимыч, будем держать руку на пульсе. Отбой.

Горохов положил трубку и облегченно вздохнул.

Оля сидела на диване, неподвижная, как манекен, и смотрела на пламя, пылавшее в камине. Перед ней стояли чашка с остывшим кофе и кусок нетронутого торта.

Литовченко продолжал брызгать слюной на телефонную трубку и сотрясать воздух поставленным грубоватым голосом.

Горохов подсел к девушке и тихо заговорил:

— А кроме сестры, у тебя никого нет?

— Теперь и ее нет. Отца своего мы никогда не видели. Мать о нем ничего не рассказывала. Потом и мамы не стало. Она торговала в кооперативной палатке. Пришли рэкетиры и убили ее, а труп вместе с палаткой сожгли. Их даже искать не стали. Хозяина палатки тоже прибили. Горло перерезали в собственном подъезде.

— А сколько сестре было лет?

— Двадцать четыре. Мы летели к ее парню в Кисловодск. Он там служит. Они ведь тоже разошлись сначала, а потом, как он узнал, что она беременная, начал писать письма, просил прощения, звал к себе. Она долго не соглашалась, но потом решилась наконец. Как-то неожиданно, спонтанно. Мы шли по Невскому мимо авиакасс, и она вдруг взяла меня за руку и затащила туда. Вид у нее был таким решительным, серьезным. «Мы уезжаем в Кисловодск», — заявила она. Я не спорила. Наташа купила билеты на ближайший рейс. Ей предлагали другой самолет, но она не захотела. Значит, судьба.

— Ты веришь в судьбу?

— Конечно. Но я также верю, что на нее можно влиять, если у человека хватит сил на борьбу с самим собой. Я слышала, как вы сказали, будто хотите найти террористов. Я тоже хочу их найти.

— Хочешь отомстить?

— Хочу посмотреть им в глаза. Может, тогда мне будет понятен смысл их злодеяния. Как выглядит человек, способный умышленно, запланированно послать на смерть сотню себе подобных, и что им двигало в этот момент? Во что он оценивал сотню судеб, приговаривая их к смерти?

— Непростую задачку ты перед собой поставила. Зная ответы на эти вопросы, я бы стал лучшим журналистом в мире. Но я так глубоко копать не хочу. Мне достаточно получить их снимки и опубликовать без комментариев. Пусть читатель сам делает оценки. Не всегда нужно навязывать свое мнение, анализы и выводы. Человек и его деяния сами за себя говорят, и сколько народа их будет оценивать, столько будет мнений. Сколько людей, столько мнений. Найдутся и такие, кто возведет их в ранг героев и будет восторгаться дерзостью и смелостью безрассудного поступка.

— Возьмите меня с собой на поиски бандитов.

— Я подумаю об этом.

Не успел Литовченко положить трубку, как телефон вновь зазвонил.

На этот раз он слушал и молчал. Перед тем как положить трубку, строго сказал:

— Пошли кого-нибудь из ребят на вокзал. Больше ей деваться некуда. Только возьмите ее описание у медперсонала.

— Что случилось, Валера? — спросил Горохов, глядя на обеспокоенное лицо приятеля.

— В городскую больницу приехал автобус с ОМОНом. Забрали всех пассажиров с рейса и увезли в неизвестном направлении. Мой репортер в это время находился там. Он сел на хвост ОМОНу. Если его машину не засекут, то мы выйдем на след остальных. Но тут есть еще одна интересная деталь. Одна из пассажирок смылась из больницы вместе с четырехлетним ребенком. Никто их там не охранял, и она воспользовалась случаем. Я послал ребят на вокзал. Если мы ее найдем, у нас будет еще один свидетель.