Кровавый круг - Страница 38

— Где он? — спросил Литовченко.

— Где сейчас, не знаю. Но к утру появится у себя на даче, будет ждать меня со свежим номером газеты. Мы можем уцелеть только с его помощью. Человека с таким влиянием и положением, как Китаев, Ершов к ногтю не прижмет.

— Хорошо, Денис, езжай в типографию и, как только газета сойдет с конвейера, хватай первый экземпляр и дуй к депутату на дачу.

Выходя из кабинета, Скворцов столкнулся с молодым низкорослым пареньком с пухлыми губами, широким носом, смахивающим на обезьянку.

— О! Прошу любить и жаловать моего лучшего репортера Вадима Викторовича Астахова. Уникальный наглец, без мыла… куда хочешь влезет, все выяснит и даст отличный материал для первой полосы.

— Который вы, Валерий Борисович, со скрипом поставите на третью полосу, потому что первая отведена для портретов ваших дружков с трибуны власти.

— Издержки производства, милый, — усмехнулся Литовченко и, хлопнув по плечу Горохова, добавил: — А это бог репортажа, главная акула пера из Питера Дмитрий Сергеевич Горохов.

Астахов подошел к Горохову и пожал протянутую руку.

— Наслышан, читал. Хватка у вас, Дмитрий Сергеевич, бульдожья. Классно пишете. Завидую белой завистью.

— Просто Митя. Без прибамбасов обойдемся. — Он указал на Ольгу. — А это мой помощник, психолог Ольга…

— Просто Оля. И вовсе я не психолог.

— Скромность. Не бери в голову, Вадик, — вмешался Литовченко. — Рассказывай о своих подвигах. Надеюсь услышать процентов пять правды, остальное для статьи прибереги.

— Без правды я жить не могу. А правда без завитушек — как еда без соли. Но сейчас я настроен на голые факты, они сами по себе пересоленные.

— Садись, выкладывай.

— Из больницы ОМОН всех пассажиров в Управление ФСБ доставил. Потом их пересадили в два «рафика» и повезли на юг. Я пристроился следом. Ехали больше часа. Я держался на почтенном расстоянии, и меня не замечали, но потом они свернули к горам и стали подниматься. Тут я отстал от них и ехал в гордом одиночестве по свежему следу. Машины там ходят нечасто. И вывела меня дорога на горное плато. Пару деревень по пути встретил. Чую, где-то тут конец дорожки. Оставил машину и пошел пешком. И что вы думаете? Пролесок прошел и уткнулся в забор. Не забор — а насмешка. Железных прутьев в бетонную кладку понатыкали, вот и вся преграда, а высота полутора метров не превышает. Подошел ближе и все понял. Воинская часть. Прямо передо мной огромный плац. За ним административное здание. Штаб. Слева два трехэтажных кирпичных дома, и через плац напротив тоже два. Казармы. Вооружений никаких. Кумекаю. Учебная база для подготовки отрядов в Чечню. Судя по охране, секретных объектов нет. Только у ворот части КПП шлагбаум, остальная территория базы просвечивается как на ладони. Ну, а теперь о главном. Возле первого корпуса с моей стороны стояли те самые «рафики». Возле входа в казарму два автоматчика в общевойсковой форме. С этим все понятно, тут и гадать не надо. Возле штаба стоит несколько машин, но издали я номеров не разглядел, метров пятьсот нас разделяло. Но самое интересное было дальше. Из дверей штаба вышли четверо мужчин, и все одеты по-разному, будто на карнавал собрались. Не торопясь, они направились к казарме, где охрана выставлена, когда подошли ближе, я их рассмотрел. Один в летной форме гражданской авиации, второй контр-адмирал флота, третий в шинели полковника, как я понял, командир части, ну а четвертого грех было не узнать. Плюгаш в штатском не кто иной, как пресс-секретарь службы безопасности края Говорков Алексей Савельевич, по кличке Змей Горыныч. Таких скользких типов свет еще не видывал. Хамелеон. При Брежневе диссидентов сажал, при Горбачеве реабилитацией тех же диссидентов занимался, при Ельцине курировал войска и коммунистов душил. Сам-то он свой партбилет в сейфе хранит. Авось пригодится. Потом его старания заметили и начальником управления Минвод посадили, а после терактов на границе и разгула чеченцев убрали, но Ершов его под свое крыло забрал и посадил на связь с прессой. Так что мы все у него на заметке ходим. Опыт у дяди слишком большой, Ершов его везде за собой таскает, и сам он из местных, так что столичный полковник без него как без рук. А минут через пятнадцать еще два сизокрылых чекиста прилетели. Сафаров и Лоскутов. Это — служаки. Оперативники ФСБ, гончие псы Ершова, верные вассалы и послушные рабы. Носом землю рыть будут. Только я собрался уезжать, как сам папаша появился. Черная «Волга» Ершова как ветер влетела в ворота и с визгом затормозила у казармы. Полный сход. Чую, пора уносить ноги. И вот я здесь. По дороге много хороших мыслей возникло, но о них мы поговорим потом.

— Да, дорого я заплатил бы, чтобы побывать там, — протянул Литовченко.

— Другого я услышать и не надеялся, — рассмеялся Астахов. — А посему предлагаю свою первую мыслишку-идейку, рожденную в дороге. Воинская часть не носит формы вооруженного формирования, а значит, не имеет боевых подразделений и машин. Утром там будет проходной двор. Численный состав под тысячу единиц подходит, но в гражданке в этой толпе не заблудишься. Вот тут я и вспомнил о нашем театре. Недавно Женя Хомутов поставил спектакль по просьбе военных. Теперь их слишком много по Ставрополью развелось. Пьеска так себе, слабенькая, но артисты в полной форме по суше шастают. Приехав в редакцию, я позвонил Женьке. Творческие люди живут ночью, а спят днем. Женя тоже творит по ночам, допивает с артистками ликер. Короче говоря, он готов подъехать к театру в любую минуту, договориться со сторожем и дать нам форму напрокат.