Кровавый круг - Страница 74

— Личность незаурядная и очень настойчивая. Шутки ради на такие фокусы не пойдешь. Как же надо нас ненавидеть, чтобы включиться в такую игру!

— Год назад нас все ненавидели, — заключила Вика. — Бери любого. Вопрос в другом: кто из тех ненавистников имел такие мозги, чтобы реализовать месть таким образом? Он тащит нас в пропасть, и я в этом не сомневаюсь.

— Если мы его не раскусим по дороге в бездну, то он нас разобьет вдребезги, — уверенно заявил Чайка-старший. — И все только потому, что мы не в силах остановиться. И это ему известно.

Вика взяла магнитофон и спустилась вниз.

— Я вам очень благодарна, Рустам.

— О, мне не к спеху.

— Мне очень нужно позвонить, но из номера не хотелось бы.

— Понял. Пожалуйста, вот аппарат, звоните.

— Междугородний звонок. Я вам заплачу.

— Гостиница заплатит, не думайте об этом.

Рустам скромно удалился на другой конец стойки, но у него был очень хороший слух.

Вика звонила в Санкт-Петербург и разговаривала с каким-то Мироном. Она требовала, чтобы тот приехал в Уфу, и как можно быстрее. Рустам по голосу понял, что она говорила не по служебным делам, а по сердечным. Ему стало обидно. Значит, для кого-то эта женщина доступна, а ему отказали.

Эдуард Чайка позвонил администратору после того, как красотка ушла в свой номер. Он попросил заказать три билета на рейс до Уфы. Рустам выполнил просьбу. Он жалел, что женщина уезжает. Еще бы пару дней — и он сломал бы ее. Рустам верил в свою неотразимость, забывая, что ему уже перевалило за пятьдесят.

Минеральные Воды

Когда трубку сняли, Горохов уже вытирал пот со лба, стоя в душной кабине.

— Слушаю вас, — послышался хрипловатый старческий голос.

— Мне звонили с вашего телефона. В один из городов по междугородней линии.

— Вы имеете в виду Санкт-Петербург?

— Допустим.

— Значит, я разговариваю с Димой?

— Слишком много вопросов. Что вам нужно? Куда я попал?

— Поселок Сосенки к северу от Ставрополя. Я сторож. Можете говорить спокойно, эти телефоны не прослушиваются. Рядом со мной находится ваш друг. Я передам ему трубку.

Послышался какой-то треск, и в трубке зазвучал молодой баритон.

— Митя, это ты?

— Кто говорит?

— Рудик. Со мной рядом Ольга. Тут надежное убежище. Поселок пустует. У сторожа есть ключи от нескольких дач, можно мигрировать с места на место. Этот телефон принадлежит начальнику УВД Ставрополя. Отличный пункт для общей связи. Новости в основном печальные. Китаев погиб. Скворцов вывел из поселка его жену. Сейчас они находятся…

— Тихо, Рудик. Лучше перестраховаться. Какие у них планы?

— Бесполезные. Они не могут вырваться из кольца. У Скворцова фотографии сгоревшей дачи Китаева. Показания с подробностями Катя Китаева записала на пленку. А главное — что она сама жива. Они не знают, что им делать.

— Вот что, Рудик, оставайся на связи. Такие вопросы я с ходу решить не могу. Мы все на мушке у Ершова. Как только возникнет стоящая идея, я перезвоню. Передай Скворцову, чтобы не рыпался. Пока все.

— Ершова вызвали в Москву на Лубянку, его нет. Когда вернется — неизвестно.

— Понял. Жди моего звонка.

Горохов нажал на рычаг и, приоткрыв дверцу, поманил пальцем стоявшего в стороне Астахова. Тот подошел и втиснулся в кабину. Телефонная будка, расположенная в закутке подвального ресторана была не лучшим местом для решения серьезных проблем. Здесь стояла невыносимая духота, пот лил ручьем. Горохов опустил монету в автомат и передал трубку приятелю. Астахов набрал нужный номер.

Никто не отвечал, но, когда Астахов уже собрался нажать на рычаг, на противоположном конце провода послышался мужской голос.

— Приветствую вас, сэр. — Астахов улыбнулся, ему повезло. — Это Евгений Метельский, собственный корреспондент «Светской хроники»?

— Какого черта? Кто это?

— Твой однокашник и коллега Вадим Астахов. Как дела, Женечка?

— В полном дерьме. Кажется, я вляпался в крупные неприятности.

— Ну ты не тот человек, у которого не бывает выхода. Учитывая профиль твоей работы, ты всегда находишься в зоне повышенного риска, но тебе везет, как никому. Ты с честью выходишь сухим из воды.

— Ладно, Вадик, хватит петь дифирамбы. Ты чего хотел?

— Понял. Перехожу к делу. Меня интересует разборка в центральном парке. Там погибли Золотухин и жена моего начальника Любовь Литовченко. Мне нужны факты, а не цветастая подача, продиктованная газетчикам гэбистами. Кроме тебя, никто не способен докопаться до истины. Принимаешь заказ?

Некоторое время Метелкин молчал, потом спросил:

— А сколько вы заплатите за жареные факты?

— Не обидим. Но надеюсь, по старой дружбе ты сделаешь для меня скидку.

— Тысяча баксов.

— Ну ты крутанул, парень! Сам-то слышал, что сказал? Или так, сорвалось? Мания величия покоя не дает?

— Материал стоит дороже. Но он меня не интересует, поэтому я хочу его сбросить и делаю тебе скидку. Хочу добавить, что твой запрос будет сопровождаться картинками. Двенадцать фотографий с места происшествия. Плюс интервью со свидетелем на пленке. На видеопленке. Это тебе не хухры-мухры.

— Кто свидетель?

— Платишь или нет?

— Плачу.

— Жена Литовченко жива. Она у меня. Готовит кофе на кухне. Могу вам ее отдать в виде приложения. Мне как-то не очень уютно жить с динамитом за пазухой. Не баба, а ходячая мина.

— Беру все материалы, но только с негативами, и бабу забираю. Но за деньгами с материалом приедешь сам туда, куда укажу. Ты вне игры, и тебя никто не остановит. Можешь сунуть ее в багажник. Короче говоря, сам разберешься.