Кровавый круг - Страница 99

Когда тепловоз с ярким лучом прожектора прошел мимо, все поднялись на ноги. На мосту поезда замедляли ход и шли со скоростью тридцать километров в час. На этот раз через мост проходил состав с углем. Но для беглецов это не имело значения. Умар скомандовал:

— Живо, по одному на подножки. Вперед!

Он опять запрыгивал последним, подсаживал отца семейства под задницу и пропихивал его на платформу.

Спустя несколько минут все сидели на угольной куче. Умару приходилось кричать. Стук колес и шум ветра заглушали его голос.

— Через полчаса поезд покинет город. Он идет на восток. Наша цель — Новосибирск. Подробности потом. Вся милиция осталась на набережной. Надеюсь, что вся. Рисковать не будем. За работу!

— Какую работу? — крикнула Вика.

— Копайте себе могилы. Мы должны скрыться под углем, сровняться с ним и исчезнуть. Впереди несколько мостов, которые пройдут над нами. Четыре станции, несколько полустанков. Мы должны стереться с лица земли и сровняться с нею. К тому же уголь послужит нам одеялом. Иначе в Новосибирск привезут четыре заледеневших трупа.

Они уже ничему не удивлялись, никого не боялись, они молча подчинялись своему спасителю, как голосу свыше.

Шизофрения продолжала свое развитие: четверо сумасшедших копали себе могилы.

5 часов утра

Светало. Ночной бунт затих. Факелы погасли, студенты успокоились и разбрелись по норам. Кто-то спал, кто-то похмелялся, кто-то обсуждал веселую ночку, но мало кто помнил, с чего все началось.

Возле Третьего причала стояло несколько машин. «Скорая помощь» уже увезла тело Астахова в морг.

В «рафике» сидели начальник милиции, Трифонов, Куприянов, следователи местной прокуратуры и один из студентов по имени Борис. Его никто не звал, он сам сюда вернулся на своей машине и сам нашел следователя.

Пока его допрашивали, Трифонов сидел в стороне и изучал карту района, делая пометки в блокноте.

Парень плакал. Шок прошел, эмоции были выплеснуты наружу, остались только неокрепшие нервишки.

— Вадим был отличным малым. Мы напишем письмо президенту, чтобы его именем назвали одну из улиц в нашем городе. Диплом получу и в репортеры подамся.

— Не отвлекайся, Боря, — мягким, интеллигентным тоном притормаживал мальчишеский пыл следователь. — Скажи, почему ты уверен, что Вадим интересовался теми людьми, что стреляли вчера вечером возле гостиницы «Октябрьская»? И как вы установили, что пассажиры баржи — те же самые люди.

История была долгой. Борис рассказал все, что знал, предложил допросить Петруху и других ребят. Потом опять перешел на личное и поклялся отомстить бандитам за жизнь товарища. Сумятицы в его рассказе было больше, чем фактов и аргументов, но иногда проскальзывали такие детали, которые Куприянов тут же записывал в блокнот. Его не останавливали, не перебивали, а слушали. Бедный парень и без того натерпелся, сбивался, спотыкался, входил в раж, а потом расслаблялся и плакал.

К утру Трифонов и Куприянов вернулись в гостиницу, где их ждал Ростовцев.

— Ну что, Алексан Ваныч? — спросил Ростовцев.

— Одно могу сказать, Миша: они ушли и будут уходить, если мы не опередим их на пару шагов и не перегородим путь.

Трифонов разложил карту на столе.

— Вот смотрите. Они прошли на буксире семь километров. Во время движения Чайка и его команда идут на отчаянный шаг и покидают судно, закрепив штурвал веревкой. С этой минуты буксир теряет управление и может двигаться только по прямой. Проводим ровную черту вдоль реки от места столкновения буксира с берегом до центра реки. У нас получается отрезок в полтора километра. До этого отрезка река петляет, значит, за штурвалом стоял рулевой. Предположение, что они выскочили на острове, не выдерживает никакой критики. Высадка у Чижевского яра наиболее реальна — там пристань и есть, где скрыться. Кругом фермы и зеленка. Там и ведутся поиски. Но это их дело. Однако буксир сделал после прохода Чижевского яра два поворота. С закрепленным штурвалом такие маневры невозможны.

— Но, Алексан Ваныч, набережная одета в гранит, — протестовал Куприянов. — Берега блокированы демонстрантами. Выходит, они утонули?

— На любом судне есть веревки, канаты, тросы. Этого добра на борту больше, чем топлива. Подняться на набережную просто. Но выдержать холодную воду в течение получаса, выжидая, пока пройдет людской поток, нереально. Остается мост.

— Мост? — удивился Куприянов. — Его не каждый альпинист одолеет.

— Альпинист одолеет. И еще его одолеют страх, отчаяние, безвыходность и паника. Из двух зол выбирают меньшее. Мост подходит под нашу схему. К тому же буксир исчезал на полминуты из поля зрения и погружался в темноту. Других версий у меня нет. Теперь о главном. По мосту проходит железка. Они могли сесть на поезд, составы идут в трех направлениях — запад, восток и с восточного направления есть ветка, уходящая на юг. Если вспомнить твою теорию, Миша, о восточном направлении, то можно предположить, что они ему не изменили. Но гадание не входит в состав работы следственной группы. А это значит, что мы должны получить расписание движения всех поездов, проходящих по мосту от часа ночи до трех.

— Я свяжусь с дежурным по городу, — направляясь к телефону, сказал Куприянов.

— А у тебя что, Миша?

— Пистолет, который я нашел за батареей в номере, сдан на экспертизу. Отпечатки с него сняли. Четкие отпечатки. Если судить по большому пальцу, то, скорее всего, он принадлежал Эдуарду Чайке. Крупная рука. У Григория руки изящные. Художник все же, а Вика вовсе отпадает.

— Они лишились документов, оружия, но в их банде появился четвертый. Человек, который стреляет без промаха, отлично водит машину, водный транспорт и умеет взбираться на мосты по опорам. Сегодня же нужно будет обследовать мост. Придется клянчить пропуск. Туда, кроме железнодорожных рабочих, никого не пропускают.